По холодным улицам Ленинграда тридцать восьмого года, в густом мраке, который кажется плотнее обычного, движется человек, для которого город, некогда символ порядка и служения, превратился в лабиринт смертельной опасности. Это капитан Фёдор Волконогов, бывший сотрудник органов, чья жизнь перевернулась в одночасье. Еще вчера он был надежным винтиком государственной машины, а сегодня сам стал ее мишенью, вынужденный скрываться от тех, с кем бок о бок работал. Его мир сузился до темных подворотен, пустых чердаков и постоянного страха, что из-за любого угла на него может быть направлен ствол. Однажды ночью, в леденящем душу одиночестве его временного убежища, происходит нечто, что ломает все возможные представления о реальности. К нему является призрак его коллеги, человека, которого он лично видел расстрелянным накануне. Этот жуткий визионер не просто пришел напомнить о бренности бытия – он принес конкретное, пугающее послание из небытия. В аду, сообщает призрак, для Волконогова уже приготовлены вечные муки, и участь его предрешена. Однако существует единственный, почти призрачный шанс избежать этой участи – необходимо искреннее покаяние перед смертью, и ключом к спасению должно стать прощение, дарованное ему хотя бы одним человеком. Этот сверхъестественный ультиматум становится отправной точкой мучительного и почти невыполнимого путешествия, которое кардинально отличается от его прежних служебных командировок. Капитан Волконогов, чья прежняя жизнь была посвящена слепому исполнению приказов и участию в репрессивной системе, теперь вынужден обратиться к ее жертвам. Его путь превращается в странствие по адресам горя и потерь, которые он сам же помогал создавать. Он отправляется на поиски родственников тех, кто был репрессирован, чьи судьбы были сломаны машиной, частью которой он был. Каждая дверь, в которую он стучится, таит в себе не просто незнакомые лица, а целые вселенные боли, невысказанной тоски и справедливого гнева. Его просьба о прощении, звучащая из уст бывшего гонителя, кажется чудовищной и циничной как для тех, кто ее слышит, так и для него самого. Это путешествие становится для Волконогова глубоким погружением в последствия его собственных действий, в ту человеческую цену, которую заплатили обычные люди за «большую историю». Он сталкивается с молчаливым отчаянием вдов, с холодной ненавистью детей, выросших без родителей, с опустошенностью стариков, потерявших опору. Каждая такая встреча – это не просто попытка вымолить спасительное слово, это суд, растянутый во времени и пространстве, где он выступает и обвиняемым, и свидетелем, и судьей над самим собой. Его физическое бегство от органов постепенно перерастает в куда более тяжелое бегство от самого себя, от того человека, которым он был. Вопрос о том, может ли вообще существовать прощение за такие деяния и возможно ли искупление для того, кто был на стороне палачей, становится центральным нервом этого тяжелого пути, от исхода которого зависит не просто его земная жизнь, но, согласно жуткому пророчеству, и вечная участь его души.